Характерной и достаточно яркой ее чертой было то, что банками Молдовы управляли их учредители, которые, рука об руку с акционерами, верой и правдой самоотверженно служили банкам, отдавая им весь без остатка капитал, да и самих себя вместе с лучшими годами своей жизни.

Это была плеяда молодых, задорных, талантливых финансистов. Всех их отличали такие качества, как смелость, кураж, умение рисковать и побеждать. Это такие банкиры, как Григорий Фуртунэ, Наталья Врабие, Михаил Огородников, Виктор Цуркан, Галина Пройдисвет, Николай Дорин и другие. Как и эти хорошо известные в стране банкиры, Виктор Хворостовский тоже с нуля создавал  FinComBank. На протяжении почти трех десятилетий это финансовое учреждение оставалось в системе крепким орешком, будучи средним по величине банком, деятельность которого всегда характеризовали качество и эффективность. В роли председателя и учредителя банка Хворостовский продержался дольше всех. Возглавляемый им банк, к сожалению, остался единственным финансовым учреждением в стране, которое контролируют отечественные акционеры, а банком с первого его дня управлял его учредитель.

С января 2019 г. FinComBank переживает непростую ситуацию, связанную с блокированием Национальным банком Молдовы (НБМ) пакета акций (36%) у группы акционеров во главе с Олегом Ворониным. После истечения 180 дней, предоставленных регуляторам этим акционерам для продажи акций другому инвестору, FinComBank выполнил предписание НБМ и аннулировал эти акции,  выпустив дополнительную эмиссию бумаг. Акции новой эмиссии выставлены на продажу на публичном рынке по рыночной цене в 260 леев за одну акцию номиналом 100 леев. Сейчас их цена снизилась до 159 леев. Если ранее дополнительная эмиссия продавалась единым пакетом, то сейчас до 1% их может купить любой желающий, а если заявка на покупку превышает 1%, что, согласно законодательству Молдовы, уже является существенной долей, то для этого необходимо предварительное разрешение НБМ.

Хворостовский, обладая существенной долей в капитале банка (часть акций в качестве вознаграждения он получил за эффективное управление банком по инициативе одного из членов Совета акционеров), вместе с группой местных акционеров противился продаже банка сомнительным с виду людям, которые несколько раз приходили с этой целью в банк. А после того, как регулятор заблокировал 36% акций, банкир, чувствуя за спиной поддержку отечественных акционеров, пытался реализовать справедливую, на его взгляд, схему сохранения за банком этого пакета.

Совет FinComBank-а обратился в НБМ за разрешением о выкупе 36% акций, но получил отказ. Позиция регулятора в этом вопросе заключается в том, что при принудительной продаже 36% акций их, с разрешения НБМ, может выкупить любой инвестор. Регулятор не запрещает выкуп акций  и акционерами FinComBank-а, но не банком в пользу  акционеров, как предлагал и на чем категорически настаивал Хворостовский.

Согласно процедуре принудительной продажи акций, НБМ не исключает возможности выкупа банком этих бумаг в казначейство, но это произойдет только на самой последней стадии  процедуры, когда никто из инвесторов не проявит интереса к акциям в условиях понижающего механизма их цены, который завершается в мае 2020 г.

Понятно, что непримиримая позиция НБМ не устроила акционеров, и они стали искать правды у законодательного органа, в подчинении которого находится НБМ. Правление банка добилось рассмотрения их просьбы к НБМ  комиссией по экономике, бюджету и финансам. Ее члены на радость акционерам не увидели крамолы в том, что в сложившейся ситуации сам эмитент выкупит акции, при условии, что у регулятора нет замечаний к банку и его акционерам, включая, например, достаточность капитала FinComBank-а.

Топ-менеджер банка хотел, чтобы комиссия парламента направила НБМ свое письмо, которым рекомендовала регулятору разрешить выкуп акций банком. Однако такого рекомендательного письма ни регулятор, ни сам эмитент не получили. Выяснилось, что у комиссии, рассмотревшей данный вопрос, не было кворума, поэтому голосование ее членов не возымело юридической силы. Логичное в такой курьезной ситуации повторное заседание отложили на более поздний срок, объяснив это работой в Молдове оценочной миссии Международного валютного фонда (МВФ), который якобы не одобряет выкупа акций эмитентом, поскольку это противоречит закону о принудительной продаже акций.

Несмотря на это банк продолжал бороться, настаивая на своем праве выкупа акций в пользу акционеров. По неофициальной информации, банк даже обратился с иском в суд, считая, что, согласно закону об акционерных обществах, лишить банк права выкупа своих акций не может никто. Первые слушания по иску банка были назначены судом на март.

И вдруг, как гром среди ясного неба - решение совета акционеров о назначении  нового председателя правления FinComBank-а. В этой должности совет утвердил Алену Левкэ, работавшую до этого финансовым директором банка.

В сообщении банк выразил «признательность основателю и первому своему председателю Виктору Хворостовскому». Он являлся «администратором по призванию, был исключительным руководителем, прирожденным стратегом, проявлявшим исключительную компетентность и преданность своему делу».

«Виктор Хворостовский был и остается для коллектива FinComBank-а ярким примером эффективного и компетентного руководителя, человека с выдающимися заслугами и высокими моральными качествами», - подчеркивалось в релизе банка.

В этой ситуации непонятно, почему акционеры, которые еще недавно готовы были «горой постоять» за своего председателя, добиваясь вместе с ним справедливого, в их понимании, решения о выкупе акций, через своих представителей в совете утвердили отставку Хворостовского? В столь неожиданной для отечественных акционеров смене менеджера их банка логичными представляются несколько версий. Проверить их в банке, с учетом его чрезмерной закрытости в последний год, оказалось трудно. Вот как с их помощью можно объяснить неожиданную смену управляющего банком.

ПЕРВАЯ. То, что частично объясняет решение совета по замене председателя, которое лежит на поверхности, так это совпадение интересов на данном этапе иностранных и отечественных акционеров. Еще недавно эти интересы разнились, поскольку иностранный акционер в лице Hоrizon Capital находился в поиске инвестора для своего пакета в 13%, тогда как отечественные акционеры пытались защитить банк от проникновения в него инвестора, который потенциально мог купить с разрешения НБМ размещенные на публичном рынке 36% акций. Вполне возможно, что часть местных акционеров вместе с иностранным акционером решили, что сопротивление заходу в банк  инвестора бесполезно, и будет лучше, если инвестор зайдет в FinComBank.

Объединившимися акционерами с Hоrizon Capital могла двигать совершенно здоровая меркантильная мотивация. Трезво оценивая реальную ситуацию, они поняли, что FinComBank в его нынешнем состоянии исчерпал возможности для дальнейшего развития. В последние годы банк достаточно быстро двигался в сторону финансовой организации, стремящейся быть востребованной малым бизнесом, крестьянскими, фермерскими и индивидуальными хозяйствами. Для более динамичного развития банк нуждался в капитализации, которую ему не могли дать молдавские акционеры.

Надежда на привлечение капитала из-за пределов Молдовы с помощью иностранного акционера не могла быть реализована по вполне объективной причине. Инвестиционный фонд Hоrizon Capital просрочил на два года владения активом FinComBank-а. И поэтому он уже достаточно давно ожидал удобного и подходящего случая для продажи 13% акций. У фонда вышли календарные сроки владения этим активом. Для него на первом месте стояла продажа акций, а уже потом их цена.

Не исключено, что Hоrizon Capital мог убеждать местных акционеров поддержать приход в банк инвестора, который, купив акции из выставленного на принудительную продажу пакета, сделает тендерное предложение на выкуп у акционеров акций по более приемлемой цене, скажем, 200-250 леев за акцию.

ВТОРАЯ. У иностранного акционера с полным на то правом могло быть желание поменять управляющего  банком, выдвинув на первые позиции молодых менеджеров. И если раньше, скажем в середине 2018 г., такая позиция Hоrizon Capital могла не поддерживаться большинством акционеров, то в радикально изменившейся ситуации к началу 2020 г. предложение о замене председателя нашло поддержку и у местных собственников. Смену менеджера могли поддержать те акционеры, у которых выкристаллизовалось четкое понимание, что они больше не могут, как прежде, оставлять прибыль на развитие банка, что они делали на протяжении всех 27 лет.

Не исключено, что, с учетом вклада и заслуг  Хворостовского перед банком, эта группа акционеров могла предложить ему отойти на второй план, сосредоточившись, скажем, на более эффективной и продуктивной работе в совете акционеров, учитывая его профессиональный опыт.

В ситуации, когда предложение об этом не находило соответствующей реакции со стороны председателя, совет акционеров применил жесткий административный рычаг в целях получения желаемого результата. Он применил статью 200 Гражданского кодекса, освободив Хворостовского от должности председателя без объяснения причин. Видимо, члены совета посчитали, что личные интересы и авторитет банкира будут мешать процессу захода в банк инвестора.

ТРЕТЬЯ. Отставкой Хворостовского совет мог преследовать цель внесения определенного замешательства в ряды преданных председателю акционеров, чтобы лишить их непоколебимости и настойчивости в двух вещах: продать акции по высокой цене или сохранить влияние на управление FinComBank-ом.
Подчеркивая «коварность» отставки банкира, эти акционеры говорят, что за отставку Хворостовского вообще не было обязательного в таких случаях голосования членов совета, а лишь разговор на эту тему посредством skype.

Акционеры, поддерживающие Хворостовского, не понимают позиции регулятора. Прежде всего их удивляет, почему НБМ в ущерб интересам собственников FinComBank-а  делает, в их понимании, все для того, чтобы в банк зашел инвестор, купив дешево акции банка. Это противоречит мечте акционеров о привлечении в банк стратегического инвестора, который бы заплатил справедливую рыночную цену за акции, близкую к их балансовой стоимости, приближающейся к 500 леям. Они категорически против принудительной продажи акций, используемой с целью «такого несправедливого проникновения в банк инвестора».

Активные продажи бумаг FinComBank-а на бирже в конце февраля и в первой декаде марта по 159,9 лея «поломали» игру потенциальным инвесторам, примерявшимся к пакету в 36%. Скупка до 1% акций во избежание существенной доли подыграла сторонникам Хворостовского. Они надеются, что им удастся сохранить контроль над банком. От выставленных на продажу 36% на начало марта оставалось примерно 25%. С учетом 13% иностранного акционера, заинтересованного в приходе инвестора, это составляют 38%.

Инвестор понимает, что, выкупив остаток акций из пакета в 36%, он не получит контроля над банком, поскольку у него на руках всего лишь блокирующий пакет. Теоретически это может означать, что для выкупа недостающих акций ему придется повышать цену, поскольку маловероятно, что основной костяк акционеров согласится продать акции по 200 леев. Правда, это легко могут сделать инвесторы – спекулянты, купившие акции по 159 леев. Всего лишь за два-три месяца они смогут зафиксировать приличную прибыль на такой короткой, но зато такой рентабельной инвестиции.

Не исключен и вариант, при котором к инвестору примкнет Олег Воронин, что повысит размер пакета до 50% и выше. Хотя это все равно не дает возможности инвестору провести в совет акционеров хотя бы пять из семи его членов. Поэтому такой сценарий будет хлопотным для инвестора, потому как ему придется прибегать к закрытой эмиссии акций с целью увеличения своей доли в капитале.  

ЧЕТВЕРТАЯ. Можно также считать, что акционеры, чьи интересы представлены сейчас в совете, скорее всего, не захотели ждать лучших времен для банка, сделав выбор в пользу синицы в руке, а не журавля в небе. Как ни трудно им это далось, но, видимо, они поняли, что благоприятное время для продажи актива упущено, и надеяться дальше на приход инвестора проблематично.

В ситуации, когда три системных банка страны контролируют три четверти рынка, надеяться на выгодную продажу банковского актива с долей рынка 4% в условиях Молдовы рискованно. Такой актив теоретически мог бы заинтересовать кого-то из системных банков, поскольку для них логично расшириться за счет мелкого банка. Но здесь встанет вопрос о цене покупаемого актива.

Очевидно, что на данном этапе желания, да и возможностей оставлять заработанную прибыль на развитие банка,  практически у подавляющего большинства акционеров нет.

ПЯТАЯ. Бесспорно, что Хворостовский - профессионал своего дела, за плечами которого большой опыт управления банком. Но он из плеяды банкиров-романтиков. Каждое его решение в первую очередь базируется на чувстве справедливости. Видимо, у него не хватило мужества оставить капитанский штурвал и сойти с корабля в тот момент, когда на это ему намекал иностранный акционер, предлагая занять позицию второго плана в банке. А все потому, что банкир рассчитывал на справедливое отношение к нему, но у западных инвесторов чувств нет, у них преобладает интерес и разум, который, как правило, нацелен на удовлетворение интереса. Инвесторы такого калибра в большинстве случаев лишены романтических чувств.

ШЕСТАЯ. Перспектива развития ситуации стала совершенно непонятной после ареста по решению прокурора оставшихся акций, которые банк выставил на принудительную продажу. По разным оценкам, их осталось 25-27%. Решение об аресте сделано по иску Олега Воронина, который посчитал действия регулятора неправомерными, указав на нарушения ряда процедур, в частности, возможности акционеров предоставить необходимые аргументы и документы, доказывающие  невиновность акционеров. Акционеры потребовали возмещения им материального ущерба и упущенной выгоды по причине противоправного блокирования их акций.

Истцов можно понять, ведь они на протяжении 27 лет капитализировали банк, рассчитывая на получение выгоды от этого в будущем. Но из-за блокирования акций и принудительной их продажи извлечь ожидаемую выгоду оказалось проблематично и практически невозможно. Совершенно непонятно, как в этой ситуации все вернуть на исходные позиции. Не ясно, как поступить с теми, кто купил акции из дополнительной эмиссии. Если у них будут отнимать бумаги, то придется возвращать деньги и сборы, уплаченные при покупке. Кто в этой ситуации будет их выплачивать, а главное, возмещать упущенную выгоду собственников банка?

Однозначного ответа на эти вопросы нет. Но зато есть  четкое понимание, что следствий случившемуся с банком много, а причина – одна. Ее корни берут начало с того момента, когда власть в Молдове на вполне законных основаниях оказалась у политической силы, заявившей, что она получила в наследство «разваленную страну», которую предстоит «поднимать из руин».■