Не знаю, как вам, но мне решение регулятора о внешнем наблюдении за тремя лучшими банками показалось неожиданным и нежелательным. Ведь после печальной истории с тремя проблемными банками такое решение вызывало  недвусмысленные вопросы на предмет того, нет ли здесь «проблемной связи» между первыми тремя банками и вторыми, кончину которых на тот момент уже определил регулятор.

Диагностика, которой потребовал регулятор, в первую очередь должна определить финансовую устойчивость банков, на долю которых среди 11 финансовых учреждений приходится две трети рынка, а также ответить на ряд других вопросов со стороны регулятора и внешних партнеров, первыми поднявшими проблему «прозрачности акцио-неров».

Даже по первой реакции менеджеров трех банков можно было определить, что диагностика, которую должны провести аудиторы с мировым именем, не вызывала у них восторга. Непростую процедуру банкам предстояло пройти, чтобы лишний раз доказать и подтвердить свое «финансовое здоровье».

Мне запомнилось выражение менеджера одного из банков, который в доверительной беседе сказал: «Я досконально знаю все про состояние своего банка, и диагностика, неважно, кто ее будет проводить, это обязательно подтвердит, что сделает нас еще более уверенными в своих действиях и в своем банке!».

Провести диагностику в сроки, указанные регулятором, не удалось ни одному банку. На это есть веские причины. Во-первых, аудиторы с мировым именем и репутацией – не пожарники. Саму процедуру переговоров, заключение договора и проведение аудита невозможно уложить в три летних месяца. Вот почему draft (проект заключения) аудита два банка получили лишь в конце ноября. Проверяющие банки аудиторы из первой пятерки мировых компаний – KPMG и Deloitte & Touche – ознакомили менеджеров с финансовым состоянием их банка.

Draft, в случае обнаружения аудиторами тревожных или опасных симптомов, способных нарушить или уже нарушающих и подрывающих «финансовое здоровье» банка, позволяет его менеджерам привести дополнительные аргументы в пользу того, что «симптомы безвредны» и не представляют серьезной опасности, а лишь говорят про риски, без которых в банке не может быть хороших результатов и развития.

Подробных деталей диагностики, как и самого заключения аудиторов, мы не узнаем. Нас может успокаивать мысль, что если обнаружены нежелательные симптомы, то о них теперь известно не только правлению банка, но и регулятору, который отныне не должен этим банкам давать никакого спуску.

С диагностикой третьего банка произошла задержка «технического характера». Из первой пятерки аудиторов банк не смог заключить соглашение на проведение диагностики по той причине, что две компании из них проводили текущий аудит в банке, что не позволяет им в течение  трех последующих лет делать проверку. После разрешения регулятора выбрать аудитора из первой десятки лучших компаний возник меркантильный вопрос: аудитор запросил 500 тыс. евро, не много ли? В сложных переговорах банк добился снижения цены до 350 тыс. евро. При такой «дорогой диагностике» правление банка вынесет вопрос на решение общего собрания акционеров.

Консультации в Национальном банке, президент которого в прошлом известный аудитор PriceWaterhouseCoopers, не убедили меня, что диагностика может стоить таких денег. Хотя дискуссия об этом в стенах банка помогла понять, что диагностика в первую очередь нужна акционерам, которым рано или поздно придется ее оплатить. Я понял, что в цене большая составляющая приходится на дорогую плату за риски, которые берут на себя аудиторы, вынося диагноз финансовому состоянию банка. Замечу, что риски аудиторов в двух банках оказались не намного дешевле – стоимость в одном чуть-чуть не дотянула до 200 тыс. евро, а в другом составила 250 тыс. евро.

Не знаю, насколько обрадует или огорчит это менеджеров трех крупнейших банков страны, но диагностика будет иметь для их банков продолжение. И связано это в первую очередь с определением конечных получателей выгоды от номинального владения акциями. Проблема эта актуальна для упомянутых финансовых учреждений, лишившихся из-за непрозрачности акционеров внешнего финансирования, предоставляющего банкам «длинные» и «дешевые» деньги.

Продолжение «дорогой диагностики» подразумевает неординарные шаги не только регулятора, который, надо признать, после пережитого с тремя ликвидируемыми банками стал гораздо строже и решительнее, но и самого государства. В его институтах обсуждаются строгие, но справедливые меры, применение которых позволит сделать банки прозрачными, чтобы у иностранных кредиторов больше не было вопросов, кто стоит в тени за молдавскими банками.

В перечне обсуждаемых мер значится даже национализация акций, собственник которых не раскрывает о себе всю информацию. С этой мерой оптимисты увязывают решение одной из целей диагностики в банках, а именно – пролить свет на "непрозрачных" акционеров, включая и олигархов, какого бы калибра они ни были. Тех же из них, кто не захочет "светиться", закон о национализации предусмотрит ликвидацию акций.   

Вот и все. Такие вот дела.

Главный редактор                                                                                                           Александр ТАНАС